Продолжаю захватывающий триллер, в котором следователь Горшков систематически и браво заявляет о том, что судебным решениям подчиняться не нужно. Закон, он ведь на следователей не распространяется, как бы говорит нам подполковник юстиции из главного следственного управления полиции.

О чём это я? Как уже писал ранее, следователь систематически пытается ограничить меня во времени ознакомления с материалами уголовного дела, одновременно не предоставляя эти самые материалы в полном объёме. Каждый раз он подаёт в суд, всякий раз суд ему отказывает (если не в первой инстанции, то в апелляции), и так уже семь раз.

20 февраля в очередной раз суд апелляционной инстанции отменил решение районного суда (который постановил ходатайство следователя удовлетворить). Обычно горсуд сильно не заморачивается и отменяет решение по каким-либо формальным основаниям (например, неправильно оформлен протокол заседания) — им так проще, но в этот раз судья решила разнообразия ради рассмотреть его по существу, и внезапно выяснилось, что следователь в нарушение закона не предоставил все материалы компьютерной экспертизы на языке судопроизводства — русском.

Собственно, за это мы долго и с переменным успехом бились почти два года ранее, но в итоге решили оставить этот вопрос на потом после того, как производство по той жалобе было прекращено, и суд ни сказал ни да, ни нет по существу вопроса — тратить ещё два года на повторный цикл ни мне, ни моему адвокату Леониду Ромуальдовичу Сайкину не хотелось. И тут, наконец, решение суда, вступившее в законную силу, фиксирующее факт нарушения закона (судебные акты апелляционной инстанции вступают в законную силу немедленно). Не ждали, но приятно, чёрт побери.

Осталась самая малость — заставить следователя подчиниться требованиям закона. Ха. Подождав некоторое время, я обратился с ходатайством о том, что неплохо бы выполнить решение суда. Следователь Горшков, не моргнув глазом, ответил, что с решением он не знаком, потому выполнить его не может (хотя, насколько я знаю, он присутствовал в суде и фотографировал материалы, в т.ч. и этот документ).

Ок, на следующий день, не дожидаясь формального ответа об этом (чтобы понимать, ответы на все ходатайства я получаю через 4-5 дней после заявления, так как следователь скрупулёзно выдерживает максимально разрешённый срок для ответа) принес ему копию судебного постановления. Антон Сергеевич ответил, что копия не заверена надлежащим образом судом, потому он не может установить, что это — подлинный судебный акт.

Подал ходатайство о том, чтобы он сам сходил в суд и получил там копию, которой доверяет. Получил ответ, что он её непременно когда-нибудь истребует по почте.

Сходил в суд сам и получил там надлежащим образом заверенную копию для следователя, вручил Горшкову. Получил ответ, что в резолютивной части решения нет прямого указания на необходимость соблюдать закон и предоставить материалы экспертизы в полном объёме и надлежащем виде. Между тем, есть решение Конституционного суда о том, что к исполнению обязательна не только резолютивная, но и мотивировочная часть судебных актов. Не знать об этом старший следователь по особо важным делам 6 отдела ГСУ ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области не может (да и на всякий случай на это решение сделана ссылка в тексте моих ходатайств), потому подал жалобу на его действия. Жду ответа.

Закон нужно исполнять, особенно если сам стоишь на его страже (вот тут стало смешно, пока писал — мой опыт общения со следователем свидетельствует прямо об обратном, ну да ладно, уподобляться ему не буду: верю, что и законными инструментами можно добиться справедливости).

Такие дела.

Сегодня Санкт-Петербургский городской суд заслушал мою апелляционную жалобу на ходатайство следователя Горшкова об ограничении меня во времени ознакомления с материалами дела (да-да, звучит весьма сухо, представьте, какового содержание!) и благополучно отправил дело назад в Куйбышевский районный суд на новое рассмотрение в ином составе суда.

Если мои расчёты верны, в Куйбышевском суде остался всего один судья, который ещё не рассматривал дела по ходатайству Горшкова о вышеуказанном. Представляю, как они будут счастливы получить всё на новый круг.

Обычно дело происходит так: следователь Горшков, дабы соблюсти сроки следствия (и заодно не переводить с иностранных языков те материалы дела, что по закону он переводить обязан), где-то под конец выделенного начальством срока предварительного следствия, выходит в суд с ходатайством об ограничении меня во времени ознакомления с материалами дела (обычно датой окончания срока предварительного следствия). Далее суд первой инстанции либо не соглашается с его аргументами (тогда процесс повторяется через 1,5 — 2 месяца), либо соглашается и ограничивает меня какой-либо датой. После этого я подаю апелляцию, и городской суд отменяет решение первой инстанции, возвращая дело на новое рассмотрение в ином составе. К этому моменту запрошенный следствием срок ограничения обычно уже истёк, потому суд первой инстанции с легким сердцем закрывает производство по делу, и процесс снова повторяется через 1,5 — 2 месяца с новым ходатайством следователя.

Таких итераций на данный момент было уже 7. Исход седьмой вроде понятен (вряд ли районный суд успеет вынести решение до 28 февраля), потому вместо того, чтобы начать исполнять закон, следователь через месяцок снова попробует ограничить меня во времени...

Так что суды у нас всё-таки местами работают!

Традиционный-раз-в-несколько-месяцев пост о том, что у меня всё без изменений. :)

Ознакомление с делом идёт своим чередом, осталось прочитать еще около 80 000 документов на иностранных языках, которые следствие упорно не хочет переводить (но считает вещественным доказательством). Подполковник Горшков прямо перед новым годом в седьмой раз подал в суд на ограничение меня во времени ознакомления. Первая инстанция с ним согласилась, ограничив меня датой 28 февраля. Подал апелляцию в горсуд, которая будет рассматриваться в следующий понедельник.

Эпопея с невозможностью разъяснить обвинение продолжается. Я, конечно, прекрасно понимаю следователя — вряд ли он может разъяснить ту чушь, что написана в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого (даже несмотря на то, что это уже пятая редакция). В общем, еще в октябре он вынес постановление о том, что более подробно разъяснить-таки надо, но с тех пор и воз поныне там — ссылаясь на дикую занятость, Антон Сергеевич всячески увиливает от того, чтобы ответить на несколько простых вопросов, непосредственно касающихся сущности предъявленных мне обвинений.

Одновременно подаю жалобы в различные инстанции по особенно вопиющим частям обвинения. Например, по ч3 ст183 УК РФ я обвиняюсь в том, что незаконно разгласил сведения, составляющие банковскую тайну (номера счетов Козырева) в Федеральную службу судебных приставов, к тому же из корыстной заинтересованности (видимо, тем, что хотел, чтобы исполнительное производство, по которому с Козырева должны были взыскать денег, таки было завершено). Написал по этому поводу жалобу начальству ГСУ, ссылаясь на недавнюю цитату В.В. Путина, который говорил ровно о подобном:

« А то, что несуразиц, мягко говоря, там в целом достаточно — это точно. Не знаю, кто мне это передал заявление, постановление суда. В постановлении суда написано: такой-то — фамилия — совершил преступление путём написания заявления в Липецкую облпрокуратуру. У меня от таких вещей, когда смотрю, просто волосы оставшиеся на голове дыбом встают. Что это такое? Совсем с ума сошли, что ли? Просто удивительно. Надо будет попросить и Генерального прокурора, и Председателя Верховного Суда с этим просто разобраться. Я уже не знаю насчёт предвзятости, но насчёт квалификации точно вопросы возникают, конечно. »

http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/53440

Впрочем, зам. начальника следственной части Алексей Байло с президентом не согласился и продолжает гнуть линию, что передача сведений службе судебных приставов — это преступление (кстати передача сведений незаконным! способом, Почтой РФ. Имейте в виду, когда будете что-то отправлять почтой — это, согласно мнению замначальника ГСУ, незаконно). *facepalm*

Ну и очередной косяк высококвалифицированного следователя Горшкова, на который я пожаловался, но пока не получил ответа — тот факт, что само обвинение по 183 УК РФ было предъявлено без возбуждения уголовного дела, хотя речь идёт о событиях, совершенно отличных от тех, которые послужили поводом для открытия всего дела. Это весьма серьезное нарушение УПК — а следователь, фактически, просто добавил новый несвязанный эпизод в существующее уголовное дело. Интересно, что на это скажет прокуратура города.

Ну и пользуясь случаем, всех с заморским праздником святого Валентина. Немного любви никогда не помешает! <3

Сегодня Санкт-Петербургский городской суд отменил решение Куйбышевского районного суда, который по ходатайству следователя постановил ограничить меня во времени ознакомления с уголовным делом концом августа сего года. Стоит отметить, что это уже шестая попытка следствия через суд добиться того, чтобы я перестал, наконец, читать весь бред, что следователь Горшков аккумулировал в 75 томов дела (и еще около 500 гигабайт данных на разных цифровых носителях).

Поскольку следователь отказался переводить материалы на иностранных языках, признанные им вещественными доказательствами, читаю понемногу сам на английском. Объем для чтения там не маленький — один массив электронной переписки тянет на 90 000 писем, потому всё это, конечно, не быстро.

Тем временем следователь Горшков, наконец, сподобился «разъяснить» мне обвинение, ответив на часть заданных мной вопросов. О качестве полученных ответов еще нужно будет поспорить (судите сами ниже), однако лёд определённо тронулся:

Ну и как вишенка на торте, я с июня месяца добивался разъяснения обвинения (следователь отмалчивался), и, наконец, 15 сентября получил на руки документ следующего вида:

Оказывается, следователь вынес это постановление еще 27 мая, через 3 дня после требования своего начальства, уложившись, таким образом, в сроки рассмотрения, а потом не показывал его мне почти 4 месяца. Бред же, и ёжику ясно, что документ, скорее всего, составлен задним числом, чтобы прикрыть свою задницу от установленной законом ответственности. Подал жалобы начальству и в прокуратуру о том, что данный факт содержит признаки преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ — служебный подлог. Пускай проверят.

В августе 2016 года как-то незаметно пролетела памятная дата — 7 лет с момента возбуждения первого уголовного дела, которое впоследствии было соединено со вторым. С тех пор много воды утекло, но глобально ничего не изменилось — предварительное следствие всё ещё идёт, следователя никто не уволил и даже ни разу не наказал за многочисленные нарушения им закона при расследовании, я уже 5 лет нахожусь под подпиской о невыезде и не могу покидать пределы Санкт-Петербурга.

Итоги подводить буду, когда всё закончится, пока лишь кратко ознакомлю с тем, что произошло с момента моей прошлой записи. Или, точнее, что _не_ произошло, так как не произошло почти ничего нового. Следователь подал очередной иск в суд с целью ограничить меня во времени ознакомления с делом, не озаботившись, однако, выполнить требования закона о переводе всех материалов дела на русский язык. Суд удовлетворил просьбу, ограничив меня 29 августа сего года, однако решение в законную силу пока не вступило, так как я подал апелляцию, которая будет рассматриваться городским судом 22 сентября. После этого, если горсуд оставит решение районного суда в силе, мы перейдем в фазу передачи уголовного дела в прокуратуру, а затем и в суд для рассмотрения по существу.

За 7 лет истекли сроки давности по большинству эпизодов, по которым я обвиняюсь. Остался только один, ч4 ст159 УК РФ — самый тяжкий, о том, что я якобы присвоил себе 5,5 млн рублей, принадлежащих компании, украв их со своего же личного счета. Срок его давности истечет в 2019 году, ждать этого времени у меня нет никакого желания :) Так что посмотрим, что скажет наш самый справедливый суд в мире, думаю, уже в этом году.

Следователь уже 3 месяца с хвостиком избегает выносить повторное постановление, в котором он бы разъяснял мне суть обвинения. Я прекрасно его по-человечески понимаю, так как разъяснить весь тот бред, что изложен им же в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, просто невозможно. Но по закону он обязан был это сделать в трехдневный срок, потому, конечно, опять на него пожаловался во все инстанции, нехай возьмёт волю в кулак и обоснует свое словотворчество — любишь кататься, как говорится...

В остальном — всё течёт, всё меняется. В Швейцарии компания г-на (господина, не подумайте чего дурного) Козырева MediaPhone проходит процедуру банкротства, что, впрочем, неудивительно для всех инициатив, к которым прикасается рука этого талантливого менеджера. Eго новая швейцарская компания (ChemECO SA), которая должна была строить завод по производству химических удобрений под Питером, пока вроде как жива — хотя завод, который должны были полностью построить еще в 2015 году, ещё, насколько я знаю, строиться не начинал. Опять деньги куда-то делись?.. :D

В общем, так победим, да.

Всем привет, извините, что долго не писал — причин всяких разных много, но основная одна — было не собраться. :)

Если вы думаете, что это оттого, что дело моё благополучно закрыто, то вы недооцениваете мощь и усердие наших следственных органов, готовых потратить значительный отрезок своей профессиональной жизни на расследование особо тяжкого преступления с несуществующим событием и невыясненными до конца за 6 лет обстоятельствами :)

В любом случае, исправляюсь и постепенно перескажу, что происходило с момента моего последнего рассказа в начале года.

Как я писал раньше, я со своей защитой начал знакомиться с материалами дела в самом конце ноября прошлого года. «Потерпевший» до этого познакомился с этими же материалами, потратив на это полгода (что неудивительно при объеме дела в 69 томов, практически каждый из которых состоит из 250 страниц). Однако, уже в феврале (через 3 месяца после начала ознакомления) следователь Горшков начал беспокоиться относительно того, что как-то это всё долго происходит, и подал на меня в суд с целью ограничить меня во времени ознакомления (по процедуре, описанной в ч.3 ст. 217 УПК РФ — вкратце, следствие не может ограничивать обвиняемого во времени ознакомления с материалами дела иначе, чем по судебному решению).

Суд, рассматривавший дело об этом, встал на нашу сторону, решив, что если другая сторона знакомилась с делом 6 месяцев, то я имею право на срок по крайней мере не меньший. Впрочем, следователя Горшкова это не остановило, оттого закидывал старик невод еще три раза — то есть появилась у нас традиция где-то раз в месяц посещать суд в связи с очередным требованием следствия ограничить, наконец, этот произвол и знакомство с материалами высосанного из... простите, выстраданного дела, получать отказ суда и возвращаться к фотографированию почти 17 000 страниц, из которых оно состоит. Кстати, почти два тома дела занимает распечатка публикаций из этого блога со всеми комментариями — так что можете передать привет следствию прямо тут — видимо, то, что здесь пишется, тоже является ценными доказательствами моей вины. :)

На четвертую просьбу следствия первой инстанции суд, наконец, решил удовлетворить её и постановил 25 июня, что времени до 30 июня включительно мне достаточно на ознакомление со всем, что содержится в материалах дела. На это решение была подана апелляционная жалоба и оно пока не вступило в законную силу (жалобу должен будет сперва рассмотреть городской суд).

Одновременно с этим разворачивалась параллельная история, когда я сначала ходатайствами, затем жалобами вышестоящему начальству, а потом — через суд, пытался добиться от следствия исполнения требований закона. Как вы, может быть, помните, существенную часть материалов дела занимает так называемая компьютерная экспертиза, которая заключается в том, что следствие попросило эксперта выделить всю почтовую переписку, документы в .doc, .xls, .pdf и чат-логи с компьютера, изъятого в ходе первого обыска у Кирилла, что и было экспертом проделано. Часть полученных материалов (чат-логи и почтовая переписка) была дополнительно распечатана на бумажный носитель (что заняло 27 томов дела). Тут же возникла накладка в том, что значительное количество материалов оказалось на иностранных языках (в основном на английском), а закон требует, чтобы материалы экспертизы (равно как и вещественные доказательства) предъявлялись на русском языке.

Еще в 2013 году следователь согласился с доводами о том, что переводить всё-таки надо, но работу до конца не доделал — перевел только 27 томов, что были распечатаны (потратив на это порядка 450 тысяч казённых рублей и полгода), и проигнорировал те материалы, которые приложены на DVD диске и которые являются такой же неотъемлемой части экспертизы, как и напечатанные. Собственно, практически весь последний год мы занимаемся тем, что пытаемся заставить следствие выполнить закон и перевести и их.

Конечно, оттого, что следователь Горшков накосячил и не подумал, когда назначал экспертизу, учитывая объём непереведенных материалов (а он составляет порядка 65 тысяч страниц при стоимости перевода 200 руб за страницу), ему сильно не хочется этим заниматься, потому в итоге пришлось подавать на него в суд. Надо сказать, что районный суд отказал в апреле в удовлетворении нашей жалобы, мотивировав это тем, что «полный перевод ... может повлечь значительные временные и финансовые затраты.» Однако впоследствии городской суд согласился с тем, что вынесенное районным судом решение не может быть признано законным и обоснованным, оттого отменил его, отправив на новое рассмотрение в ином составе. Ждём теперь назначение даты заседания (с июля месяца ждём, надо сказать).

Кстати, интересный перекос в работе суда — жалобы по ст. 125 УПК РФ должны назначаться в течение нескольких рабочих дней после их регистрации в канцелярии суда, и это так и происходит, если такие жалобы исходят от следователя. Если же жалуется обвиняемый на следователя — дело назначат хорошо если на через месяц. Не знаю, особенности это работы моего местного суда или это общепринятая практика, но факт остаётся фактом.

В следующем посте расскажу про другую интересную историю, и потом — о том, что происходит прямо сейчас.

Как я писал ранее, сегодня прошло заседание Санкт-Петербургского городского суда по иску Козырева о взыскании с меня стоимости 30 акций компании MediaPhone SA.

Первая инстанция приняла решение не в мою пользу, а буквально час назад городской суд в апелляционном процессе отменил решение районного суда и справедливо отказал Александру Валерьевичу Козыреву в иске. Ура!

Так победим!

Как вы можете помнить, в сентябре Приморский районный суд Санкт-Петербурга в лице судьи Ларисы Владимировны Васильевой принял сторону Козырева, вынеся решение, обязывающее меня оплатить стоимость акций компании MediaPhone. Об этом более подробно я писал в этой записи.

Конечно, я с таким решением согласиться не смог, тем более, что на мой взгляд, решение судьи было выполнено со значительным количеством ошибок. Потому была подготовлена и направлена в Санкт-Петербургский городской суд апелляционная жалоба, которая наконец зарегистрирована и появилось на сайте суда. Рассмотрение жалобы назначено на 4 декабря сего года, так что повоюем ещё, в том числе и с поспешностью некоторых районных судей.

А меня позвал к себе следователь Горшков, который, вроде как, собирается в третий раз перепредъявлять мне обвинение. Похоже, никак не может определиться, что конкретно я противоправного совершил.

Представьте, что некто подаёт в суд совершенно абсурдный иск против вас, называя сумму «ущерба» более-менее с потолка, в несколько миллионов рублей, и сразу требует принятия обеспечительных мер. После чего суд, принимая дело к производству, немедленно удовлетворяет эту просьбу — ну а что, жалко что ли:

На основании этого определения выдаются исполнительные листы, и судебные приставы в двух районах города (по месту проживания ответчиков) бодро накладывают арест на имущество. В моём случае — на принадлежащую мне квартиру и автомобиль. В случае Кирилла — на квартиру, автомобиль и банковский счёт с размещённым на нём солидным денежным депозитом до востребования.

Арест подразумевает, что вы можете пользоваться имуществом, но не можете его продавать, дарить, и (почему-то) проходить государственный техосмотр на автомобилях. Для банковских счетов это означает, что вы не можете ничего сделать с деньгами, размещенными на счете, в пределах суммы, подлежащей обеспечению (в нашем случае речь идёт о нескольких миллионах рублей).

Прошу отметить, всё это происходит ещё до того, как дело начало рассматриваться по существу и зачастую даже до того, как вы получили из суда пакет с документами о том, что дело возбуждено.

Долго ли, коротко ли, иск рассматривается, сначала первой инстанцией, потом апелляционной, и до вступления решения в законную силу вы ничего не можете делать с арестованным имуществом и средствами — при этом то, обязаны ли вы будете в итоге что-то платить истцу или нет, ещё не определено. В нашем случае определение о введении обеспечительных мер судья вынес в январе 2011 года, а окончательное, вступившее в законную силу решение (где истцу было отказано в иске) появилось в апреле 2013 года. Далее по закону обеспечительные меры в соответствии с п.3 ст.144 ГПК должны быть отменены... в теории.

На практике же всё намного грустнее — по факту оба производства до сих пор в силе, все наложенные аресты — тоже. Получив на руки решение апелляционной инстанции, я был уверен, что её достаточно для того, чтобы пристав завершил производство, но не тут-то было.

Немного предыстории. Козыреву, по чьему заявлению и были введены обеспечительные меры, в иске отказывали дважды — сначала в районном суде, затем горсуд в апелляции отменил решение районного суда по формальным основаниям и снова отказал истцу.

В первом решении (районного суда) было прямо написано о том, что обеспечительные меры нужно отменить:

Это было в заседании в январе 2012 года. Само решение было изготовлено судом только через полгода, и истец подал апелляцию, в результате чего первое решение было отменено, процесс пошел по новой и лишь в конце апреля 2013 года было постановлено:

Итак, получив на руки решение горсуда (в отличие от районного, тот не тянул почти полгода и изготовил решение быстро), я отправился к своему приставу и потребовал прекратить производство и снять арест с принадлежащего мне имущества, приложив копию решения.

Пристав, выждав месяц, ответил, что в решении суда не содержится указания о том, что обеспечительные меры следует снять. Действительно, районный суд в своем определении писал об этом, а городской — нет.

Я направил новое заявление, сославшись на ст. 144 ГПК, в которой прямо указывается, что если суд отказывает в иске, то обеспечительные меры немедленно снимаются.

Пристав ответил, что в определении идёт речь о деле № 2-148/12, в то время, как исполнительные меры введены по делу c совсем другим номером:

Пристав, как мне кажется, решил включить дурачка и сделать вид, что он не знает, что в судах номера дел меняются, если оно тянется больше года (собственно, даже если зайти на сайт суда и посмотреть на моё дело, то там сразу перечислены оба номера дел). В частной беседе заместитель начальника отдела судебных приставов порекомендовала написать заявление в суд, чтобы судья вынес отдельное определение по отмене обеспечительных мер.

Делать нечего, поступил, как было рекомендовано. Моё заявление прошло через канцелярию суда, и было назначено отдельное заседание, посвященное данному вопросу, который, как мне кажется, яйца выеденного не стоит — иск отклонен, нужно ли отменять обеспечительные меры или оставить всё, как есть?

На первое назначенное заседание истец не явился, потому судья счёл нужным перенести его ещё на месяц вперед. На второе заседания истец опять не явился, но судья рассмотрел-таки вопрос в его отсутствие и 3 сентября вынес определение о том, что обеспечительные меры нужно всё-таки отменить.

Получив на руки заверенную копию, я отправился к новому приставу, которая теперь занимается моим делом (за три года сменилось три пристава, я так понимаю, у них жуткая текучка), будучи уверенным в том, что уж теперь-то аресты снимут.

Ха. Три раза. Пристав робко поинтересовалась у меня, а не будет ли Козырев обжаловать это решение суда? На мой резонный ответный вопрос, как я могу это знать и есть ли тут, что обжаловать, она сказала, что тогда сама позвонит ему и спросит его (!), можно ли ей снимать обеспечительные меры в отношении меня. Туше.

С тех пор прошло уже более двух недель, и это решение суда тоже вступило в законную силу, а воз и ныне там. Возникает вопрос, что происходит и что с этим делать? Я знаю, среди моих читателей есть люди, которые сталкивались с ФССП и знают специфику — может быть, поделитесь опытом?

А с делом Кирилла всё ещё прозаичнее — его пристав вроде как и рад бы снять все аресты, но дело целиком куда-то потерялось, потому он ничего сделать не может. Или не хочет...

Итог: с января 2011 года наше имущество и счета арестованы, основания для применения обеспечительных мер отпали почти полгода назад, но мы по-прежнему не можем распоряжаться своими деньгами и имуществом.

В конце августа гр. Козырев, будучи недовольным решением апелляционной инстанции суда, которая повторно отказала ему в иске о взыскании с меня и Кирилла «материальной помощи соотечественникам за границей», подал кассационную жалобу.

Очередная приятная для меня новость — Санкт-Петербургский городской суд в удовлетворении жалобы 13 сентября Александру Валерьевичу отказал (см. вкладку «Жалобы»):

http://sankt-peterburgsky.spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=748968&delo_id=2800001

А я до сих пор не могу добиться отмены обеспечительных мер по этому иску, который вступил в законную силу еще в апреле этого года. Пристав всячески уклоняется от исполнения своих обязанностей, даже пришлось собирать отдельное судебное заседание на тему отмены обеспечительных мер. Расскажу обо всём этом в отдельном посте на этой неделе.

Такой день. :)