Несмотря на то, что гражданский суд против г-на Козырева, пытающегося присвоить себе деньги «KMK Research» мы выиграли, два открытых уголовных дела в отношении меня и Кирилла Мурзина продолжают расследоваться в привычном для нашей полиции ритме: то есть вяло.

В конце прошлого года я подал в суд на действия следователя в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ по поводу избрания следователем Горшковым А.С. мне аж двух подписок о невыезде. Суд первой инстанции отклонил мою жалобу, не потрудившись разобраться в сути вопроса и признав действия следователя обоснованными. Впрочем, 10 января городской суд отменил постановление районного и направил жалобу на повторное рассмотрение, которое состоится через 2 недели.

Прокуратура же согласилась с доводами защиты о том, что фактически меня по первому уголовному делу нужно продолжать считать подозреваемым, так как постановление о прекращении уголовного преследования не выносилось, потому юление подполковника Горшкова о том, что я-де «свидетель» направлено лишь на ограничение моих прав (свидетели имеют значительно меньше прав, чем подозреваемые). Сначала следователь сказал, что постановление прокуратуры носит «рекомендательный характер», но несколько дней назад позвал меня на беседу в рамках первого (экономического) уголовного дела, куда я и явился на этой неделе.

Горшков ехидно заявил, что он выполняет требование прокуратуры и признаёт, что я до сих пор являюсь подозреваемым. Потому... вот вам, гражданин Карпенко, ещё одна подписка о невыезде. Интересно то, что последний раз по данному делу следователь избирал мне подписку в марте 2010 года, после чего необходимости в её избрании явно не испытывал, и лишь через два года (без нескольких дней) внезапно решил, что я могу скрыться. Прекрасно сознавая то, что им же в отношении меня отобраны действующие подписки по второму уголовному делу...

В общем, в итоге мной даны теперь три действующие подписки о невыезде и надлежащем поведении. И одно обязательство о явке. Что ж, сидим в городе дальше...

Всех с прошедшими новогодними праздниками!

А мы в начале января получили ответ от моего личного героя, подполковника полиции, следователя по особо важным делам 6 отдела Следственной Части Главного Следственного Управления при Главном Управлении Министерства Внутренних Дел по Санкт-Петербургу и Ленинградской области — Антона Сергеевича Горшкова, который без устали уже 2.5 года расследует дело о хищении денег, которых никогда не было, и год — о доступе к охраняемой законом информации, которого тоже не было.

Поясню предысторию вопроса. Полгода назад, в июне, мы пожаловались на действия вышеупомянутого г-на в прокуратуру Санкт-Петербурга. Сколько времени мы добивались от прокуратуры какого-либо ответа — история совершенно отдельная и не слишком интересная, но факт тот, что в результате ответ мы таки получили (в конце ноября), за подписью самого начальника отдела по надзору за следствием и дознанием ГУВД — Сычёва Д.А. Прокуратура сурово сообщила (среди всего прочего), что «руководству СЧ по РОПД ГСУ строго указано на не допущение подобных нарушений и проведение служебной проверки.»

По результатам указанного ответа мы написали ходатайство следователю о том, что неплохо бы выполнить то, на что указала прокуратура. Впрочем, судя по ответу Горшкова, его сложно смутить прокуратурой и её абсурдными требованиями, так как (я цитирую):

При этом, ссылки адвоката <...> на сообщение, полученное из прокуратуры г. Санкт-Петербурга от 15.11.2011 года, некорректно, поскольку данное сообщение носит рекомендательный характер и не относится к категории нормативных документов.

Как говорится, добавить тут нечего. Прокуратура нам не указ, да.

Предновогодняя страда окончательно захватила меня и нашу команду, потому пишу довольно редко, тем более, что ничего особенно заслуживающего внимания и не происходит. Потому доскажу то, что происходило до сегодняшнего дня и подведу своеобразные итоги уходящего 2011 года.

8 декабря в Швейцарии состоялось слушание Юлии Султановой, дочери моего компаньона, грамотно распорядившегося деньгами компании, Александра Козырева, и с его подачи — соучредителя компании KMK Research. Конечно же, мне было предложено присутствовать и при этом знаменательном событии, задав вопросы, которые могут возникнуть. С этой целью я получил повестку из кантональной полиции, приглашающую меня на судебную процедуру в кантональную полицию кантона Во (Vaud).

Зная, что я нахожусь под двумя подписками о невыезде, и не сомневаясь в принципе в ответе следователя на мой запрос (несмотря на то, что в Швейцарию я хочу выехать не по собственной прихоти, а, простите, по официальной повестке правоохранительных органов той страны), я решил всё-таки спросить разрешения.

Составив ходатайство, я позвонил следователю (Антону Сергеевичу Горшкову, следователю 6 отдела СЧ ГСУ при ГУ МВД по С-Петербургу и Лен. области, конечно же), и спросил, как я мог бы заехать и отдать ему ходатайство, которое просил рассмотреть ввиду срочности вопроса незамедлительно. Объяснив ему суть вопроса и акцентировав внимание, что до поездки моей остаётся 6 дней и потому было бы желательно получить его «положительный» ответ побыстрее, я получил ответ «отправляйтесь в главный офис ГСУ и кидайте там в почтовый ящик, я лично ходатайства не принимаю». Неудивительно, конечно, хотя ходатайства противоположной стороны подполковник Горшков не только принимает лично, но и рассматривает в течение одного дня (из тех, что я видел). Следователь заверил меня, что даже через почтовый ящик бумага дойдёт до него в течение 2 дней, к пятнице, 2 декабря.

Опустив ходатайство в ящик, я принялся ждать. В пятницу, предсказуемо, по телефону Антон Сергеевич сообщил мне, что ходатайство ему ещё не приносили, потому рассмотреть его он не может. В понедельник — что по-прежнему курьер из главного здания ГСУ (которое находится в том же районе, что и 6 отдел) ничего ему не приносил. На мой отчаянный вопрос — как же мне быть, следователь сменил гнев на милость и разрешил привезти ему копию ходатайства лично, чем практически растопил моё сердце. Итак, распечатав ещё раз ходатайство и все документы, я привёз их Горшкову, тот пообещал рассмотреть до конца вторника, 6 декабря. Если бы ответ был положительный (ха-ха, конечно же), то я ещё успевал, сев в самолёт 7 декабря, успеть на слушание 8го.

Конечно же, получив решение следователя вечером 6го числа, выяснилось, что он не стал себя утруждать расширенными объяснениями, почему мне нельзя присутствовать на допросе подозреваемой Юлии Султановой, ограничившись уже привычной формулировкой «ранее скрывался от органов предварительного следствия на территории Швейцарской Конфедерации»:



А в Швейцарии Козырев и Султанова, расстроенные тем, что их в начале года отстранили от управления компанией KMK, подали на меня и Кирилла Мурзина гражданский иск о том, что мы-де, занимаемся недобросовестной конкуренцией с компанией KMK — разрабатываем ПО для iPhone и iPad «под заказ» в рамках новой российской компании. То, что они сами это делают с февраля 2010 года через MediaPhone SA, они считают к делу не относящимся. Истцы требуют отстранения меня и Кирилла от управления компанией КМК, возврата им единоличного права подписи и управления (без нас) и запрета нам в дальнейшем получать право управления компанией. ОК. Суд в Швейцарии (впрочем, как и у нас) — дело неспешное, потому в рамках рассмотрения он пока вынес обеспечительную меру — запретил мне и Кириллу представлять интересы компании KMK Research. Надо отметить, что мы хоть что-то делали для компании в это время — например, выпускали обновления к тому, что есть у неё в App Store, не получая за это никаких денег, в то время как противоположная сторона активно занималась разработкой в своей новой компании и для KMK пальцем о палец не ударяла.

Между тем, и у нас прошло судебное заседание в Красногвардейском районном суде СПб, где мы в порядке ст. 125 УПК обжаловали избрание меры пресечения следователем в виде двух подписок о невыезде при одновременно отобранном обязательстве о явке, через более чем полугода, в течение которого я добросовестно являлся по вызовам следствия. Надо отдать должное Антону Сергеевичу Горшкову, он в ходе заседания признал, что по крайней мере одна из подписок была избранна незаконно вследствие «технической ошибки». Однако судья не принял это во внимание и оставил обе подписки в силе. В январе 2012 года будет рассмотрена кассационная жалоба на это решение в городском суде.

Наверное, это всё на сегодняшний день. По итогам событий можно констатировать следующее:

• По делу №102804 (ч. 4 ст. 159 УК РФ, мошенничество в особо крупных размерах) я и Кирилл — свидетели, подозреваемых (насколько мне известно) нет, дело продолжает расследоваться Горшковым — прошло 2.5 года.
• По делу №286065 (ч. 2 ст. 272 УК РФ, неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации) я — обвиняемый (под подпиской), Кирилл — подозреваемый, дело продолжает расследоваться Горшковым — прошел год (без недели).
• По гражданскому делу, где Козырев пытается присвоить себе средства КМК (или дал заведомо ложные показания по первому уголовному делу) — следующее заседание в январе 2012 года, где мы наконец перешли к сути вопроса — я и Кирилл — ответчики по делу, наше имущество (моя квартира, наши машины) арестовано в виде обеспечительных мер по иску — прошел год (без одного месяца).
• По делу о подделке моей подписи в Швейцарии — финальное судебное заседание пройдёт весной 2012 года.
• По гражданскому делу в Швейцарии о «недобросовестной конкуренции» против нас — приняты обеспечительные меры, в результате которых от имени компании может действовать только её швейцарский директор.
• По уголовному делу в Швейцарии — я, Кирилл и компания KMK — потерпевшие, Козырев — обвиняемый, Султанова — подозреваемая, расследование продолжается — прошло 2 года с хвостиком.

Я буду держать вас в курсе развития событий, а пока буду рад услышать вас на [email protected]. С наступающим новым годом!

Прошу прощения, какое-то время не писал, так как в стране случились выборы, а у нас — авралы по работе :)

Вернусь к недавним событиям, связанным с открытым в декабре 2010 года делом по статье 272 УК РФ.

Следующий всплеск активности следствия случился 18 октября 2011 года, когда ко мне в дверь позвонила представитель ТСЖ (я её знаю в лицо) вместе с сантехником в рабочей жилетке, и сообщила, что я заливаю соседей снизу. На мой ответ о том, что ничего такого не происходит, мне было предложено показать ванную комнату. Уже чувствуя подвох, я пропустил её с сантехником внутрь и показал им, что там всё в порядке. В это время в открытую дверь с торжествующей улыбкой вошел давно мне знакомый подполковник Антон Горшков и заявил, что сейчас у меня дома пройдёт обыск. Уии.

Сантехник в жилетке оказался опером из ОБЭП, одним из четырёх, пришедших вместе со следователем. По давней традиции приведя с собой понятых, Антон Сергеевич, следователь по особо важным делам 6 отдела СЧ по РОПД ГСУ при ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, показал мне постановление об обыске. К моему изумлению, суд разрешил производство обыска ещё 10 мая, но следователь не спешил с ним вплоть до середины октября. Формально, конечно, нарушений здесь нет — срока давности у таких решений не существует, но всё равно странно.


Виталий Романов (фотография с ВКонтакте)

Забавный факт — вместе с оперативниками и «понятыми» присутствовал ещё в качестве специалиста некий молодой человек по имени Виталий Романов — по странному стечению обстоятельств оказавшийся знакомым представителя потерпевшего Козырева, Дениса «Mofas»’a Германенко. Непредвзятое следствие, уж как не крути.


Фотография с ВКонтакте с Виталием и Денисом вместе

В этот раз обыск, правда, прошёл спокойнее — никто не топтал вещи и не выворачивал наизнанку шкафы. Изъяв в очередной раз iPad, iPhone и все компьютеры и жёсткие диски, нашедшиеся в квартире (кроме одного старенького, который Горшков осматривал ещё в прошлый раз), за каких-то 3 часа доблестное следствие справилось со своей работой и отбыло восвояси, почему-то опять вместе с понятыми и г-ном Романовым.

У Кирилла, по устоявшейся уже традиции, обыск прошел синхронно с моим, и опять-таки под руководством другого следователя — Александра Александровича Попова, коллеги А.С. Горшкова, и принёс в копилку изъятой и хранящейся в органах МВД техники ещё iPad, iPhone и пару компьютеров.

После этого вновь наступило полное молчание со стороны следствия, а меня тем временем опять вызвали в швейцарский суд на 8 декабря с целью допроса Юлии Султановой, прислав официальную повестку. Поскольку я уже находился (и нахожусь сейчас) под действием подписки о невыезде, нужно было получать разрешение выехать за территорию Санкт-Петербурга...

Продолжу повествование о новом уголовном деле №286065 по ч.2 ст. 272 УК РФ, которое было открыто следователем ГСУ Антоном Горшковым как раз накануне собрания сочредителей в Швейцарии.

Надо сказать, что дело проделало тернистый путь от выделения материала в отдельное производство для проверки до непосредственно возбуждения. 20 апреля материал был выделен из первого дела о мошенничестве, и несколько раз проверялся различными инстанциями в ГУВД, которые неизменно выносили постановления об отсутствии состава преступления (в том числе даже сам Горшков в октябре 2010 года вынес подобное решение):



Однако 29 декабря всё тот же майор Горшков, который всего двумя месяцами ранее сам же не усматривал в событиях состава преступления, пишет рапорт об обнаружении признаков преступления и 30 декабря возбуждает дело. Прямо-таки какое-то раздвоение личности...

Так или иначе, после того, как я сам явился в милицию и написал обязательство о явке 27 февраля, следователь не проявил абсолютно никакого интереса к подозреваемому, которого сам же назначал в розыск, и упорно ходил «в новогодние праздники в адрес Карпенко, чтобы вручить повестку».

В марте я позвонил ему сам и спросил, не хочет ли он провести какие-нибудь следственные действия с моим участием? Антон Сергеевич ответил что да, хочет, и действительно впоследствии вызвал меня на первый допрос... через месяц, 21 апреля 2011 года.

После этого я ещё дважды ходил на допросы, в апреле и в июне месяце. А потом следователь опять углубился в самостоятельное расследование дела, и не интересовался ни мной, ни Кириллом.

Всё чудесным образом снова завертелось в октябре.

12 октября должен был состояться допрос подозреваемого Александра «Scorpios33» Козырева в Швейцарии в рамках уголовного дела, поданного нами в 2009 году. Да, швейцарцы умеют работать ещё более не торопясь, чем следователь Горшков. Меня пригласили туда для участия в качестве потерпевшего в допросе Scorpios33 с целью того, чтобы я мог поприсутствовать и задать свои вопросы — это новые изменения в УПК Швейцарии. Предполагается, что непосредственно потерпевший лучше знает ситуацию и чувствует нюансы, помогая таким образом следствию своими уточняющими вопросами к подозреваемому. Мне направили формальное приглашение, и я с чистой совестью купил билеты на понедельник, 10 октября (и назад на 13ое).

А теперь, уважаемые читатели, угадайте, кто позвонил и пригласил меня к себе в гости в пятницу, 7 октября?.. Правильно, наш старый знакомый, неутомимый следователь Горшков! Кстати, уже подполковник — видимо, реформа полиции идёт полным ходом и наиболее старательные сотрудники стремительно продвигаются вверх по карьерной лестнице одновременно с переаттестацией. Могу только за них порадоваться.

Не явиться я не мог, так как сам же обязался являться по первому требованию еще в феврале. Конечно же, в результате своего визита мне была избрана... подписка о невыезде в связи с тем, что я в январе месяце «скрылся от органов предварительного расследования за пределами Российской Федерации». Одновременно с этим мне было объявлено, что мне будет предъявлено обвинение 14 октября. Почему, после того, как я был объявлен в розыск и «найден», необходимости в избрании в отношении меня подписки в течение 8 месяцев не было, а в октябре, прямо перед тем, как мне нужно было поучаствовать в допросе Козырева, она резко появилась, я не знаю, но наверняка Антон Сергеевич лучше разбирается в тонкостях процессуального законодательства.

Конечно, к такому повороту событий я был готов, потому сразу же заявил следствию ходатайство о разрешении мне выехать в Швейцарию для участия в следственных действиях, приложив вызов из Швейцарской полиции и копию авиабилетов туда-обратно. Немного подумав, следователь отказал мне в возможности поездки, так как заявленный мной повод является «надуманным»:



В итоге я не поехал, Козырева допросили без меня (но с участием нашего швейцарского адвоката), и он рассказал там много интересного.

А 14 октября мне было предъявлено обвинение и избрана... ещё одна подписка о невыезде, видимо, для надёжности — в дополнение к обязательству о явке и другой подписке, которую я подписал за неделю до этого. Следователь упомянул, что обвинение «не окончательное» и что ещё многое предстоит расследовать. В результате я оказался привязан к нашему городу до окончания предварительного следствия и суда. Когда это произойдёт, пока неясно. Хотя, конечно, так удобнее — больше не нужно каждый раз избирать мне меру пресечения, когда понадобится.

Уже через четыре дня после этого сотрудники полиции предстали передо мной в новом образе — водопроводчиков, почти как братья Марио и Луиджи. Об этом — в следующей записи.

После моего допроса 15 апреля 2010 года по уголовному делу №102804 в качестве свидетеля следователь ГСУ Антон Горшков ни меня, ни Кирилла Мурзина больше не трогал и никуда не вызывал. Мы же, в свою очередь, скрупулезно готовились к тому, чтобы всё-таки провести в Швейцарии собрание акционеров и отстранить Александра Козырева и Юлию Султанову от управления компанией. Это помогло бы нам получить, наконец, доступ к банковскому счёту, с тем, чтобы оплатить накопившиеся счета и попытаться как-то вырвать компанию из того пике, в которое она упала после начала конфликта в середине 2009го.

В результате, дабы уже не было никаких накладок, было решено провести предварительную встречу в Швейцарии с другой стороной, дабы зафиксировать повестку дня будущего собрания в присутствии швейцарского директора фирмы, чтобы они уже не могли сорвать собрание, сославшись на какие-либо формальные основания при приглашении сторон на внеочередное собрание акционеров.

В декабре 2010 года мы все собрались вместе в городе Лозанна, каждая из сторон — со своим адвокатом, и утвердили повестку дня собрания. Сторона Козырева предложила голосовать на собрании не за лишение права подписи конкретно акционеров Козырева и Султановой, а по каждому акционеру поимённо. Наш адвокат не нашла в предложении ничего криминального и мы согласились с таким изменением. Как выяснилось через какое-то время, конечно же, зря. В любом случае, собрание было назначено на 18 января 2011 года, и, казалось бы, наконец-то мы сможем получить контроль над компанией, в которой у нас было 66% доли.

Поскольку Новый Год было решено провести в кои-то веки за пределами родной страны (следователь уже более полугода не донимал допросами и подписками о невыезде, да и дела наши, казалось бы, пошли на лад), я и Кирилл в конце декабря покинули пределы Российской Федерации с тем, чтобы отметить праздники, а потом, к 18му января, приехать в Швейцарию (благо рядом), проголосовать и вернуться домой.

12 января следователь 6 СЧ по РОПД ГСУ при ГУ МВД по С-Петербургу и Лен. области, майор Горшков Антон Сергеевич осуществил визит вежливости по адресу регистрации Кирилла и допросил его отца. Как оказалось, со слов следователя, он с конца прошлого года жаждет допросить Кирилла по какому-то вопросу, но последний якобы не явился на допрос 30 декабря, куда его Горшков «приглашал», посему следователь, обеспокоенный этим фактом, во второй же рабочий день в году явился в гости самостоятельно. Получив объяснения, что Кирилл ни от кого не скрывается и уехал на новогодние праздники за границу, следователь удалился восвояси.

Мы, конечно, узнав об этом, удивились, но не сильно — все-таки дело, открытое по 159 статье УК РФ, ещё не было закрыто, потому можно было ожидать каких-то следственных действий, правда, была непонятна такая внезапная активность именно в начале года.

Прибыв на собрание учредителей 18 января 2011 года в Лозанну, я обратил внимание на откровенное удивление на лицах папы (Александра Козырева) и дочки (Юлии Султановой, на тот момент уже Фернандес, так как она успела выйти замуж в Швейцарии). Во время собрания первый даже сфотографировал меня с Кириллом украдкой на мобильный телефон.

Возможно, об этом нужно было подумать раньше, но из-за изменения повестки дня, которую мы сделали по инициативе Козырева, всё внезапно приобрело совсем другой смысл. Учитывая то, что собрание состоялось бы независимо от присутствия на нём всех акционеров, в случае неявки меня, Кирилла или нас обоих вместе, семейство Козыревых бы спокойно проголосовало за лишение нас права представлять компанию, оказавшись в большинстве — ведь новая повестка дня это позволяла. Уже зная, что практически вся активность следователя ГСУ совпадала с датами важных для оппонентов событий в Швейцарии, стало понятно, что, скорее всего, не случайно Горшков резко воспылал жаждой встреч и начал ходить по квартирам свидетелей по давно открытому уголовному делу.

Так или иначе, на собрании мы всё-таки присутствовали вдвоем с Кириллом и впервые применили право большинства, отстранив от управления компанией KMK Research Козырева и Султанову.

По возвращению в Россию опять ничего не происходило — следователь не брал трубку рабочего телефона, никаких писем от него не приходило, потому я в начале февраля уехал уже в Финляндию — кататься на лыжах. В то же время Кирилл должен был ехать в Москву для деловой встречи. Сев 8 февраля в скоростной поезд «Сапсан», Кирилл приготовился было к четырёхчасовой поездке, но был задержан сотрудниками милиции и доставлен к следователю Горшкову.

Следователь Горшков, недолго думая, задержал Кирилла ещё на 48 часов. Это на скучном юридическом языке называется «задержал», а вообще-то, если говорить обычными словами, Кирилла посадили под стражу, где он и просидел двое суток до тех пор, пока его не отвезли в суд. В суде следователь ходатайствовал об избрании Кириллу другой меры пресечения — ареста. Суд Горшкову в аресте отказал, так что Кирилл был отпущен под подписку о невыезде.

Из материалов, полученных в ходе рассмотрения дела судом, выяснилось множество интересных подробностей.

Во-первых, оказалось, что Кирилл (и я тоже) находимся в федеральном и международном розыске. 11 января следователь Горшков (надо сказать, в первый рабочий день в году), не дождавшись Кирилла на допрос по новому уголовному делу, открытому 30 декабря 2010 года по статье 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации). Допрос, согласно материалам следствия, должен был состояться в тот же день, что и возбуждено дело. К материалам прикладывались справки, согласно которым Антон Сергеевич Горшков пытался вызвать Кирилла по телефону на допрос в качестве подозреваемого... за три дня до возбуждения нового дела. Согласно справкам, телефон Кирилла был вне зоны действия сети, а потом следователь услышал «сообщение на иностранном языке и связь разъединяется». Рассудив из этого, что Кирилл скрылся от органов следствия за границей (!), 18 января в отношении него было вынесено тем же следователем постановление об объявлении его в международный розыск.

Во-вторых, сначала следователь объявил нас в розыск, а только через 3 дня после этого, 14 января, направил в наш адрес уведомление о том, что в отношении нас открыто уголовное дело. Во всяком случае, это уведомление есть в материалах дела, а так ни я, ни Кирилл по почте его до сих пор не получили.

В-третьих, новое дело было открыто по материалам, выделенным из первого, «экономического» дела, и вменяет нам неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации. Как я уже писал выше, возбуждено оно было 30 декабря 2010 года, а уже 2 января, в выходной день, следователь Горшков проявил исключительное служебное рвение и в 9 часов утра допросил потерпевшего — Александра Козырева. Представляете?



После того, как Кирилл попробовал на вкус тюремную баланду, я, «наотдыхавшись» в Финляндии (можно понять, как здорово мне отдыхалось в свете таких новостей) и вернувшись в Россию, сразу же явился в милицию и оставил обязательство о явке, утверждая, что ни от кого не скрывался.

С этого момента опять наступило затишье — следователь, похоже, потерял интерес к нам обоим, которых он так долго и активно разыскивал.

Немного перемещусь во времени и вернусь в январь 2011 года, когда мой неутомимый партнёр по бизнесу Александр Козырев, атакующий через неподкупных сотрудников полиции меня и Кирилла Мурзина, видимо, отчаявшись за полтора года и два уголовных дела посадить нас за решётку, решает пойти другим путём, а именно, подаёт на нас гражданский иск в суд.

Интересный факт: сначала иск подаётся 20 января и попадает к одному судье, но уже 26 января отзывается заявителем и в тот же день без изменений (исковое заявление датировано 11 января) вновь подаётся и попадает к другому судье того же суда.

Впрочем, я отвлёкся. Письмо из суда с информацией об иске и материалами дела стараниями Почты России я получил только 28 февраля, через месяц после того, как оно поступило в производство. Ознакомление с вложениями в белый конверт из суда привело меня в некоторое недоумение.

Мой уважаемый партнёр по бизнесу, Александр Валерьевич Козырев, он же Scorpios33 в сети интернет, предстал передо мной в новом качестве — радушного мецената, практически бескорыстно спонсирующего своих соотечественников, оказавшихся на чужбине. Судите сами:



Далее в иске перечисляются суммы, которые Александр щедро перечислял в наш адрес, как свои личные сбережения, начинающиеся с... переводов в 100 тысяч долларов каждому, которые мы получили из средств, полученных КМК Research Sàrl за реализацию созданного нами же программного обеспечения, и которые он уже обозначил, как средства компании как в уголовном деле в России, так и в Швейцарии. Всего, с учётом процентов, набежавших с 1 июня 2009 года, с нас истец желает истребовать каких-то 11 миллионов рублей в свою личную пользу.

Интересно то, что иск сначала описывает некие отношения, возникшие в рамках сделки займа (хотя и я, и Козырев знаем о том, что никаких таких соглашений мы не заключали хотя бы в силу того, что наши взаимоотношения были связаны с совместным ведением бизнеса в Швейцарии), а потом, ловким движением руки называет их «неосновательным обогащением».

Статья 1102 ГК РФ гласит: «Лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение)...»

Впрочем, творческая мысль истца на этом не останавливается и подводит изящный итог, требуя ареста имущества «должников» в целях обеспечения иска:



Несмотря на то, что истец не привёл никаких оснований для подобных мер, суд посчитал предложение об обеспечении иска обоснованным и удовлетворил его, наложив арест на наши с Кириллом квартиры и машины. Причём, как выяснилось позднее, в случае с Кириллом пристав ещё почему-то запретил ему производить государственный тех. осмотр автомобиля. Почему?..

К слову, представитель истца — Владимир Валерьевич Витман, судя по всему, был судьей Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга, но позже был по какой-то причине уволен: «..А вот судья Витман Владимир Валерьевич был отстранен от занимаемой должности и лишен полномочий федерального судьи (уволен).». Не знаю, тот ли это Владимир Валерьевич Витман, но зная характер взаимоотношений Козырева с разными людьми, я не был бы слишком удивлён.

Вся пикантность ситуации в том, что Александр Козырев как в России (в рамках уголовного дела по ст. 159 УК РФ против нас), так и в Швейцарии (в различных допросах и уведомлениях) утверждает, что указанные средства переводились нам, как средства KMK Research (и требует вернуть их компании). А в гражданском суде эти же деньги магическим образом превратились в его личные!

Дабы зафиксировать эту разницу в суждениях, судья Приморского районного суда Санкт-Петербурга 19 мая 2011 г. направляет запрос небезызвестному следователю ГСУ при ГУВД Горшкову А.С. — предоставить копии допроса гр. Козырева А.В., где он рассуждает об этих самых деньгах, а также несколько иных документов, переданных мною ранее следствию в качестве подтверждения моих слов (например, выписки с моих банковских счетов).

Следователь по особо важным делам Антон Сергеевич Горшков данный запрос суда гордо игнорирует, кормя судью завтраками, чем фактически срывает заседания в июле и сентябре этого года. Наконец, после нескольких звонков судьи, он присылает в конце октября 2011 г. ответ, ехидно именуемый «повторным», в котором... отказывается выполнить требование суда, сообщив, что указанные материалы являются доказательствами по делу, и потому-де отдать суду он их не может до окончания следствия. Туше.

Не знаю, как снятие копий с «доказательств» может повлиять на расследование уголовного дела, так как по сути сами материалы остаются в нём, но следователю явно виднее. Кстати, на наши аналогичные ходатайства о снятии копий материалов, которые предоставлялись мной же, он также отвечал отказами, мотивируя тайной следствия. То есть документы, которые изъяты у меня же, и с содержанием которых я знаком, составляют тайну следствия... Воистину, полно загадок наше уголовное судопроизводство.

Хотя, объективности ради, хочу заметить, что следователь Антон Горшков не всегда отказывает в снятии копий с документов дела. Тому же Козыреву, судя по предоставляемым Александром документам в швейцарский суд, наш герой-подполковник удовлетворяет ходатайства о копировании материалов дела безо всяких проволочек, в тот же день.

В любом случае, налицо явное противоречие — или деньги, о которых идёт речь в иске, принадлежат лично Козыреву, или они принадлежат швейцарской компании КМК, как утверждает в других инстанциях сам Козырев. Мы рассудили, что имеют место быть признаки преступления по одной из двух статей УК РФ — или ч.4 ст. 159 УК РФ (мошенничество) — если Александр Валерьевич пытается получить деньги компании в личную пользу, или ч. 2 ст. 307 УК РФ (заведомо ложные показание, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого преступления) — если вообще-то деньги его личные, а в рамках предварительного следствия по уголовному делу, требуя привлечь меня за хищение денег KMK Research, он назвал их «деньгами компании».

Решив, что задача любого законопослушного гражданина — сообщить о признаках преступления компетентным органам, я так и сделал в рамках своих показаний по второму уголовному делу, открытому тем же Горшковым против нас (о нём будет отдельный рассказ позже). Надо сказать, что согласно ст.144 УПК РФ, следователь обязан зарегистрировать, а затем рассмотреть сообщение о преступлении в течение 3 суток с момента его поступления и дать одно из трёх решений — возбудить уголовное дело, отказать в его возбуждении, или передать его по подследственности.

Вместо этого следователь Горшков выдаёт следующий перл бюрократическо-процессуальной мысли:


То есть сообщение о противоправных действиях путём магических пассов присоединяется к абсолютно другому уголовному делу и незаинтересованный следователь проверит его и так, заодно с другим расследованием о другом событии, а регистрировать новое преступление вовсе и не нужно. Между тем совсем недавно Генпрокуратура РФ как раз за это наказывала полицейских. ОК.

Не удовлетворившись таким ответом, мы подали сообщение о преступлении повторно уже на имя свеженазначенного начальника Главного Следственного Управления при ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области — Матвеевой М.А., особо попросив поручить проверку другому следователю, а не Горшкову А.С.

По истечению всех разумных сроков на ответ на данное заявление я стал узнавать его судьбу самостоятельно через канцелярию ГСУ, обнаружив, что его передали для рассмотрения в тот же 6 отдел СЧ по РОПД ГСУ при ГУ МВД Санкт-Петербурга, где его рассмотрел заместитель начальника А.В. Григорица, непосредственный начальник Антона Горшкова (рассмотрел он его за 37 дней, что уже само по себе нарушение сроков, но это можно оставить за скобками).

По мнению г-на Григорицы, сообщение о преступлении указывает на обстоятельства, расследуемые в рамках существующего уголовного дела №102804 (которое как раз о мошенническом завладении средствами компании KMK Research неустановленным лицом), потому оно присоединено уже к указанному делу и поручено опять... следователю Горшкову, которого в заявлении мы особо просили не привлекать к проверке данных фактов. Замкнутый круг.

Впрочем, жизнь продолжается, гражданский суд идёт, а так просто оставлять сообщение о преступлении без движения мы не собираемся.

Вернусь немного к ситуации с российским уголовным делом, что следователь ГСУ при ГУВД Санкт-Петербурга, доблестный майор Горшков А.С. завёл на меня в августе 2009 года.

После того, как он не пустил меня в Швейцарию на собрание соучредителей в конце октября 2009 года, активность его несколько поутихла. Когда я говорю «несколько», это означает буквально то, что до конца февраля 2010 года мной он не интересовался и к себе не вызывал. Возможно, шла активная работа по изучению материалов, полученных следствием в ходе обыска, что подтверждается предъявленным мне впоследствии следователем материалам, полученным, по его словам, в ходе осмотра компьютера Кирилла Мурзина.

Я уже писал о том, что ознакомился с перепиской, которую вёл Козырев с выделенного ему почтового ящика на моём сервере. Среди всяких деловых и околоделовых писем по делам Ripdev там был ряд любопытных писем, в которых обсуждалось:

• Изготовление Юлей Султановой инвойсов на китайском языке (она училась в школе-интернате с углублённым изучением китайского языка) с целью оправдать переводы денег с подконтрольных Scorpios33 счетов на китайские адреса (например, один из инвойсов ссылается на оплату за разработку программы Kate, которую писали мы с Кириллом);
• Просьбы Александра различным знакомым людям, которые выполняли определенную работу, например, Александру Ширинкину, подписать ещё несколько инвойсов на недостающие суммы «для отчётности»;
• Активная переписка с упоминавшемся мной ранее Олегом Кузнецовым из Отдела «К» ГУВД по Санкт-Петербургу, где последний готовил проект заявления о преступлении, а также упоминал других оперативников Отдела «К» и следователя Антона Горшкова, который примет дело в своё производство сразу после его регистрации (как, собственно, впоследствии и вышло);
• Обсуждение с Юлией о том, что KMK Research нужно срочно загонять в долги, банкротить и передавать принадлежащую компании интеллектуальную собственность в MediaPhone SA;
• Рассуждения и фантазии Олега Кузнецова о том, как именно будет проходить уголовное дело после его возбуждения — с закрытием для меня границ, банковских счетов, моим арестом и так далее.

Неудивительно, что увидев всё это, я забил тревогу и показал материалы Кириллу, поскольку тот был так же не в курсе происходящего за нашими спинами заговора сплочённой семьи Козыревых. Именно по поводу них следователь и допрашивал меня и Кирилла в марте 2010 года, посчитав, что имеет место неправомерный доступ к частной переписке.

Поскольку указанные материалы я получил с принадлежащего мне сервера, на котором мной были сделаны электронные почтовые ящики исключительно для использования в рамках ведения совместного бизнеса всеми партнёрами, которые знали пароли от ящиков друг друга (равно как и вообще общий административный пароль, который давал неограниченный контроль над сервером в принципе), никакой речи о частной переписке идти не могло. Даже на прошедшей очной ставке со Scorpios33, последний подтвердил, что действительно знал административный пароль от сервера, равно как и Кирилл Мурзин. А для личной переписки у каждого из нас были личные почтовые ящики на других ресурсах (например, мой —  , которым я пользуюсь и по сей день). Кроме того, тот факт, что в материалах явно была информация, свидетельствующая о сговоре между сотрудниками милиции и Козыревым по организации моего преследования, а также намерение причинить вред компании, неопровержимо свидетельствовали о том, что никакого нарушения закона в ознакомлении не было — так как очевидно незаконные действия не могут быть защищены никакими законами, о чём я и сообщил следователю Антону Горшкову.

Следователь косвенно с моими доводами согласился, допросив меня в последний раз по делу №102804 15 апреля 2010 года уже в качестве свидетеля:



После этого по данному делу ничего не происходило и я по нему уже не допрашивался, а по переданной Козыревым в швейцарский суд информации было ясно, что дело приостановлено в виду отсутствия подозреваемых. В какой-то момент я даже поверил, что доводы разума возобладали над явной нелепицей во вменяемом мне составе преступления, и не всё так плохо в датском королевстве у нас в милиции.

Но Александр Козырев этим не удовлетворился, и история с моим ознакомлением с его аферами делишками получила неожиданное развитие в начале 2011 года, когда мы все должны были ехать на собрание учредителей KMK Research с целью голосования о лишении Козырева с дочкой права подписи и администрирования банковских счетов. Это нужно было сделать уже давно, но увы, наши дорогие оппоненты с третью голосов компании нам яростно сопротивлялись полтора года.

Прямо перед этим собранием, после 8-месячного молчания, следователь Горшков снова внезапно развил буйную деятельность. Об этом — в следующих частях моего рассказа.

Отвлекусь немного от уголовного дела и расскажу о том, как мы пытались получить информацию о текущей финансовой ситуации компании и попытаться сделать хоть что-то, обладая большинством голосов (66%).

После того, как Козырев предоставил мне «финансовый отчёт», состоящий из 15 страниц транзакций мелким шрифтом, стало понятно, что ничего не понятно. Получить историю движения средств по банковскому счёту мы тоже не могли, так как право управления им было только у Козырева, Юли Султановой (его дочки) и Виктории Ломбардо (президента компании).

Я решил, что раз Козырев отвечал в компании за финансы, да и средства весь прошлый год поступали на счёт, открытый на его имя, это более чем достаточно, чтобы в рамках общего собрания учредителей официально потребовать годовой отчёт за 2008 год. После чего, даже если бы он нам его не предоставил, это было бы уже нарушением закона, и можно было подавать в суд и получать его принудительно, тем более, что, по словам Scorpios33, отчёт был более полугода в работе у профессионального бухгалтера в Швейцарии.

Зная по прошлым разам, когда мы что-то меняли в компании, что для организации общего собрания достаточно уведомления всех партнёров за 30 дней, я составил письмо к президенту компании (Виктории) с просьбой организовать общее собрание и уведомить всех остальных участников о нём. Она мою просьбу выполнила, и мы с Кириллом выехали в Швейцарию, где в начале июля 2009 года должно было состояться собрание. Однако, когда подходило время путешествия, я получил ответ от Юлии Султановой о том, что уведомление о собрании составлено неверно (я не указал повестку дня, что противоречит Уставу КМК), потому собрание не может считаться созванным.


Письмо-требование о собрании

Понимая, что посредственное знание законов Швейцарии служит нам плохую службу, мы обратились к швейцарским адвокатам, чтобы те рассказали нам, какие, как у совладельцев компании, у нас есть права и чтобы они помогли нам составить правильное приглашение на собрание соучредителей.

Адвокаты сказали, что, помимо требования о финансовом отчёте, можно инициировать голосование, согласно которому с Козырева и Султановой можно будет снять право подписи от имени компании, что позволит нам в дальнейшем получить доступ к банковскому счёту компании. Они помогли нам составить требование о собрании по всей форме, и отправили его Виктории.

Однако, когда прошли все сроки ответа от Виктории (ей было нужно созвать собрание до 15 августа), нам 27 августа 2009 года пришло письмо от адвоката Козырева о том, что она подала в отставку с позиции президента KMK 1 августа 2009 года. Позже пришло и письмо от самой Виктории о том же — через каких-то две недели после своей отставки она решила уведомить об этом нас. Из-за этого хода Ломбардо, знакомой Козырева, в очередной раз созвать собрание не удалось — более того, поскольку компания осталась без президента, она не могла нормально функционировать, в том числе собирать общие собрания акционеров, до того момента, как будет выбран новый президент.

Нам ничего не оставалось, кроме того, чтобы просить своих адвокатов организовать собрание в рамках судебного заседания — это такой специальный метод, который применяется в ситуациях типа нашей. Суд назначил заседание на 27 октября 2009 года, с единственным пунктом на повестке дня — назначение нового президента компании. После того, как будет назначен президент, мы сможем созвать новое собрание и уже на нём сделать то, что собирались.

Моя подписка о невыезде, избранная сразу после обыска, была отменена через 10 дней, потому я официально уведомил швейцарский суд о том, что я буду представлять компанию на собрании в рамках судебного заседания от моего имени и от имени Кирилла.

Я купил билеты и забронировал гостиницу с тем, чтобы 25го октября, в воскресенье, отбыть на собрание в Швейцарию, и вернуться 28го. Но 21го числа, после недельного молчания, практически перед моим отъездом, меня вызвал к себе Антон Сергеевич Горшков и выдал новую подписку о невыезде, без объяснения причин. Я от следователя, вообще-то, никогда не скрывался и исправно ходил на все допросы с моим участием, потому факт избрания новой меры пресечения был для меня шоком. В тот же день я подал ходатайство следователю о выезде за границу на 3 дня для участия в судебном заседании, к чему приложил билеты туда-обратно, подтверждение бронирования гостиницы и приглашение на заседание. Майор Горшков пообещал рассмотреть ходатайство оперативно, предложив позвонить ему для выяснения его решения на следующий день.

Мой адвокат связался со следователем на следующий день, в четверг, чтобы узнать — выпустят меня в Швейцарию или нет. Антон Горшков сказал, что отправил ответ по почте. Все мы знаем Почту России, не правда ли? Шансов того, что ответ до меня дошел бы за 1 день, было примерно столько же, как если бы... гм, не могу подобрать удачного сравнения. В общем, шансов не было вообще. Адвокат попросил устно озвучить — отказ или удовлетворение ходатайства, на что Горшков ответил, «если коротко, то можете ехать».

Однако на слово мы ему не поверили, и адвокат заехал на следующий день к доблестному следователю ГСУ при ГУВД Санкт-Петербурга за копией ответа на ходатайство. Как ни странно, в нём сообщалось прямо противоположное — ехать нельзя:



То есть, стоило мне поверить следователю на слово и уехать, я мог запросто быть арестован по причине нарушения подписки о невыезде.

Однако, Кирилл по делу проходил свидетелем и не был ограничен в перемещениях, потому в итоге на собрание поехал он. По его словам, Юля Султанова, присутствовавшая на собрании (Александр Козырев не приехал), была весьма удивлена его увидеть. Не ожидала?..

Суд постановил нам всем выдвинуть кандидатуру нового президента КМК за определенный срок.

Позже следователь Горшков ещё не раз пытался воспрепятствовать моему присутствию в Швейцарии каждый раз, когда там должны были происходить важные для противоположной стороны конфликта события — с переменным успехом. Об этом расскажу в последующих заметках.

Итак, после обыска на следующий день (6 октября 2009 года) я явился к следователю Горшкову уже в новом для себя качестве — подозреваемого. В чём именно я подозреваюсь, я узнал как раз в тот день, когда ознакомился с постановлением о возбуждении уголовного дела по ч.4 ст. 159 УК РФ:

1. Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, -
..
4. Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере, -
наказывается лишением свободы на срок до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового.

Собственно, постановление, для тех, кому интересно, доступно тут. Из него следует, что неустановленное лицо, находясь по адресу моей регистрации, получило доступ к служебной регистрационной информации компании «КМК Research Sarl», а именно к логинам и паролям счетов указанной компании в электронных платежных системах PayPal, WebMoney и Яндекс.Деньги. Затем это же лицо, злоупотребив доверием, списало с указанных счетов сумму в размере не менее 10 993 223 рублей и, что особенно трогательно, 42 копеек (видимо, это ответ на вопрос о вселенной, жизни и всём остальном).

Интересно, что заявление о хищении средств поступило в... Отдел «К» ГУВД, который занимается расследованием компьютерных преступлений. Хотя, с другой стороны, совсем неудивительно, так как именно в нём на тот момент работал тот самый Олег Кузнецов, которого Козырев предлагал взять на работу. Затем, всего за 4 дня следователь Горшков проверил указанные в заявлении факты и составил рапорт, на основании которого и было возбуждено уголовное дело. Титаническая работа — установить номера и принадлежность счетов, получить выписки из платёжных систем, убедиться в том, что хищение имело место — майор отдела по борьбе с организованной преступностью проявил чудеса прыткости. Ну, или поверил «на слово» тому, что было написано в заявлении г-на Козырева.

Также интересно то, что счета, о которых, по-видимому, идет речь в постановлении, действительно существовали, но... принадлежали мне лично, а никак не KMK Research. Особенно забавно выглядит тот факт, что хищение средств компании, якобы, происходило с 1 января 2008 года, в то время как сама компания была зарегистирована только 31 января. Как кто-либо мог украсть средства несуществующей компании, мне непонятно, но, похоже, у следствия в данном аспекте вопросов не возникало.

Неустановленное лицо в постановлении, похоже, появилось с той целью, чтобы максимально затруднить мне мою защиту, предусмотренную законодательством — ведь в заявлении и рапорте конкретно упоминалось обо мне.

В ходе первого допроса я заявил отвод следователю Горшкову, который руководитель следственной группы Горшков рассмотрел самостоятельно, и не усмотрел фактов предвзятости в действиях следователя Горшкова [полное постановление]. Сам рассматриваю, сам решаю, сам отказываю. Един в трёх лицах.


В общем, допросив меня несколько раз по поводу обстоятельств «преступления», которого я не совершал, и поздравив меня с днём рождения на допросе 13 октября 2009 года (как мило, право слово), следователь взял тайм-аут для обработки информации.

А у нас на носу было назначенное швейцарским судом на 27 октября собрание учредителей компании KMK Research...