Продолжаю захватывающий триллер, в котором следователь Горшков систематически и браво заявляет о том, что судебным решениям подчиняться не нужно. Закон, он ведь на следователей не распространяется, как бы говорит нам подполковник юстиции из главного следственного управления полиции.

О чём это я? Как уже писал ранее, следователь систематически пытается ограничить меня во времени ознакомления с материалами уголовного дела, одновременно не предоставляя эти самые материалы в полном объёме. Каждый раз он подаёт в суд, всякий раз суд ему отказывает (если не в первой инстанции, то в апелляции), и так уже семь раз.

20 февраля в очередной раз суд апелляционной инстанции отменил решение районного суда (который постановил ходатайство следователя удовлетворить). Обычно горсуд сильно не заморачивается и отменяет решение по каким-либо формальным основаниям (например, неправильно оформлен протокол заседания) — им так проще, но в этот раз судья решила разнообразия ради рассмотреть его по существу, и внезапно выяснилось, что следователь в нарушение закона не предоставил все материалы компьютерной экспертизы на языке судопроизводства — русском.

Собственно, за это мы долго и с переменным успехом бились почти два года ранее, но в итоге решили оставить этот вопрос на потом после того, как производство по той жалобе было прекращено, и суд ни сказал ни да, ни нет по существу вопроса — тратить ещё два года на повторный цикл ни мне, ни моему адвокату Леониду Ромуальдовичу Сайкину не хотелось. И тут, наконец, решение суда, вступившее в законную силу, фиксирующее факт нарушения закона (судебные акты апелляционной инстанции вступают в законную силу немедленно). Не ждали, но приятно, чёрт побери.

Осталась самая малость — заставить следователя подчиниться требованиям закона. Ха. Подождав некоторое время, я обратился с ходатайством о том, что неплохо бы выполнить решение суда. Следователь Горшков, не моргнув глазом, ответил, что с решением он не знаком, потому выполнить его не может (хотя, насколько я знаю, он присутствовал в суде и фотографировал материалы, в т.ч. и этот документ).

Ок, на следующий день, не дожидаясь формального ответа об этом (чтобы понимать, ответы на все ходатайства я получаю через 4-5 дней после заявления, так как следователь скрупулёзно выдерживает максимально разрешённый срок для ответа) принес ему копию судебного постановления. Антон Сергеевич ответил, что копия не заверена надлежащим образом судом, потому он не может установить, что это — подлинный судебный акт.

Подал ходатайство о том, чтобы он сам сходил в суд и получил там копию, которой доверяет. Получил ответ, что он её непременно когда-нибудь истребует по почте.

Сходил в суд сам и получил там надлежащим образом заверенную копию для следователя, вручил Горшкову. Получил ответ, что в резолютивной части решения нет прямого указания на необходимость соблюдать закон и предоставить материалы экспертизы в полном объёме и надлежащем виде. Между тем, есть решение Конституционного суда о том, что к исполнению обязательна не только резолютивная, но и мотивировочная часть судебных актов. Не знать об этом старший следователь по особо важным делам 6 отдела ГСУ ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области не может (да и на всякий случай на это решение сделана ссылка в тексте моих ходатайств), потому подал жалобу на его действия. Жду ответа.

Закон нужно исполнять, особенно если сам стоишь на его страже (вот тут стало смешно, пока писал — мой опыт общения со следователем свидетельствует прямо об обратном, ну да ладно, уподобляться ему не буду: верю, что и законными инструментами можно добиться справедливости).

Такие дела.

Читаю тут материалы дела, исходящие от «потерпевшего» Козырева, в части, где он даёт характеристику моей личности. Читаю и радуюсь — какой милый человек мой бывший партнер по бизнесу, и сколько в нём любви ко всему окружающему, особенно ко мне. Не могу не поделиться. :)

Для начала, мой полный психологический портрет:

Тут есть всё — и психопатический характер, и связи с чеченской ОПГ из Бокситогорска, и ненасытный шопоголизм, страсть к подглядыванию, отягощенные богатым хакерским прошлым с психологическим образованием.

Попутно делается заявление о том, что всё это негативно сказалось на пользователях мобильных приложений, которые я со своими «подельниками» разрабатываю:

Естественно, какой вывод может сделать заявитель, рассказав следствию всё это?

На моё счастье, следствие не сочло нужным удовлетворять это ходатайство. Так что «ср*ный гуманитарий» может продолжать делиться с вами подробностями этого дела, которое находится в расследовании уже 5,5 лет.

Как вы, возможно, помните, весной 2012 года следователь Горшков провёл судебную компьютерную экспертизу, состоящую в том, что всю историю переписки в программах обмена сообщениями (iChat, ICQ, Skype) и архив почтовых сообщений, найденные на изъятом в 2009 году компьютере Кирилла (на котором он при обыске по просьбе следователя отключил пароль на вход), распечатали в 27 томах на 4000 листах на бумаге и приложили в качестве доказательств к уголовному делу.

В этом году Антон Сергеевич наконец нашел время ознакомить нас с этими замечательными документами, в результате чего на протяжении нескольких месяцев один-два раза в неделю мы ходили к нему и фотографировали содержимое этих самых приложений к компьютерной экспертизе в 27 томах.

Недавно фотографирование было закончено и мы приступили непосредственно к ознакомлению с тем, что же там было распечатано. Как оказалось, часть распечатанных данных была на английском (и кое-где на французском) языках. Я уже писал ранее, что только в октябре 2013 года Горшков озаботился исследованием этих самых материалов с целью выяснения относимости их к уголовному делу, но тут у нас возникла проблема. Сам следователь (с его слов) не владеет английским языком, равно как им скорее всего не владеет и суд — непонятно, как подполковник Горшков собирается исследовать материалы на предмет их относимости, если около 40% из них (а это, на секундочку, около 2000 страниц печатного текста) он не может понять?

Кроме того, мне и самому хотелось бы понять, в чём именно я обвиняюсь и на основании каких документов следствием был сделан такой вывод, потому, руководствуясь ст. 18 УПК РФ, а также ст. 68 Конституции РФ мною было заявлено ходатайство о переводе доказательств по делу (коими и являются приложения к заключению эксперта) на русский язык. Странно, конечно, что следователь не сделал этого сразу, ведь наверняка указанные положения закона ему известны, ну да ладно.

Видимо, перспектива переводить 2000 страниц с английского на русский не воодушевила подполковника юстиции ГСУ, потому сначала он, позвав меня на следственное действие, пригласил переводчика, который, по его замыслу, должен был с листа устно перевести все, что мне непонятно, и тем самым реализовать моё право на ознакомление с материалами следствия на русском языке. Такой подход показался мне странным — в этом случае придётся приглашать переводчика на всякое следственное и судебное действие, где будет требоваться ознакомление с доказательствами, и заново переводить огромный объём документов. Пришлось повторно заявлять ходатайство, указав Антону Сергеевичу на допущенные нарушения закона.

Сегодня получил по почте ответ. Приятно видеть, что следователь всё-таки — весьма разумный человек и готов (иногда) признавать свои ошибки:

Не могу не поделиться выдержкой из полученного мной сегодня постановления следователя ГСУ, г-на Антона Горшкова.

Следствие в лице вышеупомянутого представителя власти информирует меня о том, что оно планирует изучить материалы приложений к экспертизе (а это, напомню, распечатки всей почтовой переписки и чатов, что были найдены на компьютере Кирилла, изъятом в ходе обыска в 2009 году) на предмет относимости к уголовному делу.

Вдумаемся. Компьютер с материалами, которые только собирается исследовать следователь, находится в его распоряжении с 2009 года — более 4 лет. Уголовное дело, заведенное по факту «неправомерного доступа к компьютерной информации», как мне кажется, должно в первую очередь базироваться именно на этих материалах, но нет — следствие их, как получается из ответа, ещё даже не изучало.

У меня нет слов.

Пока пишу редко по понятным причинам — практически ничего не происходит в разрезе уголовного и гражданских дел. По уголовному, подполковник Горшков решил-таки через год после завершения экспертизы ознакомить меня с её материалами, коих насчитывается 27 томов (примерно по 250 страниц в каждом). Потому последние недели я методично прихожу в знакомый кабинет и фотографирую очередные 3 тома, после чего мы расстаёмся до следующей встречи. Судя по темпам, на окончание ознакомления потребуется ещё около 6-7 недель (слишком часто встречаться Горшков, понятное дело, не рвётся).

Помнится, Антон Сергеевич очень переживал, когда нужно было отдать мне копию его ответа на ходатайство, который он уже отправил по почте — государственную бумагу переводим! Потому особенно смешно выглядит около 6750 страниц (27 томов x 250 страниц) — на распечатку содержимого жёсткого диска ноутбука бумаги жалко, конечно не было.

Почитаю.

Итак, после длительного сопротивления, зима наконец сдала свои позиции у нас в Петербурге — и температура почти всегда плюсовая, местами доходящая до головокружительных (по сравнению с ситуацией еще пары недель назад) +8º, и снег почти растаял, обнажив чёрную землю, густо сдобренную солью, мусором и какаш… хотя я как-то слишком лирически всё это начал писать. Суть не в этом. Позвал меня к себе в гости мой давний знакомый Антон Сергеевич Горшков, подполковник юстиции, следователь 6 отдела следственной части по расследованию организованной преступной деятельности Главного следственного управления Главного управления Министерства внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Будучи добропорядочным гражданином, к тому же обременённым подпиской о невыезде и примерном поведении, я не мог не согласиться и нанёс ему визит, в ходе которого выяснил, как водится, много интересного о бурной деятельности по расследованию вменяемых мне преступлений, не прекращающейся ни на минуту (ну, мне хотелось бы так думать).

В ходе следственного действия мне был представлен для ознакомления ряд документов.

В первую очередь, конечно, хочется отметить постановления о продлении срока предварительного следствия до 27 и 30 месяцев соответственно (несмотря на неоднократные ходатайства о своевременном ознакомлении, следователь никогда с этим не спешит, и дает ознакомиться с ними с двух-трех месячной задержкой). Самое интересное там, конечно, это перечисление того, что следователь сделал за предыдущий период и что собирается сделать в дальнейшем.

Итак, с сентября 2012 года (то есть, по сути, за последние полгода) следователь Горшков:

• Назначил психиатрическую судебно-медицинскую экспертизу (и провёл её), получил результаты, но пока не успел с ними ознакомить все заинтересованные стороны;
• Направил письмо в компетентные органы США (в мае 2012 года) и терпеливо ждёт ответа на него;
• Дополнительно допросил сотрудника Отдела «К» Олега Кузнецова, который активно хотел устроиться к нам на работу, а затем, по словам Козырева, был взят «на зарплату» им лично;
• Истребовал материалы жалобы на себя, любимого, из службы собственной безопасности, и приобщил их к уголовному делу (видимо, чтобы проверить факты в отношении самого себя?);
• Допросил «потерпевшего» Козырева, который дал новые подробности, имеющие значение для уголовного дела;
• Выяснил все подробности о моей службе в армии в городском военкомате, дабы, видимо, убедиться, что на том фронте у меня всё в порядке с документами, а то можно было бы и за это привлечь —

Теперь неутомимый следователь планирует до 30 июня 2013 года, когда закончится 30 месяцев расследования уголовного дела (это если не считать первое дело, которое соединили со вторым и его срок в 11 месяцев расследования поглотился бóльшим) завершить следующие неотложные дела:

• Дождаться-таки ответа из правоохранительных органов США, который так и не пришёл за год;
• Ознакомить всех нас (меня, Кирилла и Козырева с его дочерью) с результатами психиатрической экспертизы;
• Ознакомить меня с материалами компьютерной экспертизы, которую провели еще в апреле прошлого года, но у Антона Сергеевича, похоже, руки никак не доходили;
• Ознакомить меня с материалами уголовного дела перед передачей его в суд;
• Подумать о переквалификации вменяемых мне действий с ч.4 ст.159 УК РФ (Мошенничество) на ч.4 ст.160 УК РФ (Присвоение или растрата), в дополнение к ч.2 ст.272 и ст. 183 УК РФ (о нарушении банковской тайны).

Как видите, фронт работ есть, так что чем до осени заняться (а то и до зимы), Антон Сергеевич найдёт.

Попутно ознакомился с заключением экспертов, которые не нашли никаких противоречий в моих показаниях в деле, а также процитировали ряд забавных характеристик, данных мне представителями противоположной стороны:

В общем и целом, как и предполагалось, я вполне психически здоров:

На следующей неделе пойду опять, теперь знакомиться с материалами компьютерной экспертизы. Кроме того, на вчерашнем ознакомлении познакомился еще с парочкой любопытных документов, о них напишу отдельно попозже.

Вернулся из Городской психиатрической больницы №6. Расскажу вкратце, как и что происходило.

Явившись к 10 утра в назначенное место (на ул. Грибакиных, 11), попадаешь прямо к проходной сего учреждения, которая по виду весьма строга — КПП, пуленепробиваемое стекло с охранником за ним, «предъявите паспорт в раскрытом виде», в общем — враг не пройдёт! Вкупе с колючей проволокой, натянутой по всему периметру высокого забора производит, конечно, сильное впечатление.

Внутри меня уже ждал давно известный всем вам следователь ГСУ, подполковник юстиции Горшков. Усевшись на скамеечку у стенки и вооружившись томиком «Холодные берега» Лукьяненко, всем своим видом он выражал готовность ждать, и ждать долго. Под скамейкой скромно разместился огромный баул, вроде того, с которыми ездят челноки на рынки, только больше — в нём, в сильных руках служителя правосудия, приехало моё уголовное дело в количестве 20 с чем-то томов (само дело, как я понял, он уже передал врачам).

Я тоже достал принесенную с собой книжечку, но практически сразу немолодая, но вполне симпатичная с виду женщина назвала мою фамилию и пригласила с собой на четвертый этаж. Лифт, надо сказать, может ездить только по разрешению с контактного ключа, вроде домофона, но, похоже, это используется в другое время или было отключено. В любом случае, просто так наверх не подняться, я так понимаю.

Женщина оказалась психологом — пригласив меня в кабинет, на ближайшие 1.5 часа я погрузился в пучину психологических тестов. Сначала я кратко рассказал биографические данные о себе, затем — о сути обвинения, как я его понимаю, и о том, признаю ли я свою вину.

Затем настала пора тестов. Сначала мне дали листок бумаги и карандаш, предложив схематично зарисовывать названные слова и словосочетания без использования букв и цифр. Всего было 14 словосочетаний вида «вкусный обед», «веселый праздник», «сомнение», «девочке холодно». С рисованием у меня исторически плоховато, но кое-как изобразил для себя. После чего листок мы отложили и плавно перешли ко второму тесту: предъявлялись картинки, на которых изображена некая ситуация в виде комикса. Мне необходимо было придумать фразу-ответ одного из персонажей, например, на «Простите, что мы облили вам пальто, когда объезжали эту лужу» (я прямо представляю эту сцену в реальной жизни, да).

Далее мне показали ряд черно-белых фотографий, на которых были изображены люди в различных жизненных ситуациях, и предлагалось описать своими словами, что произошло до этого, что происходит на фото, и что будет в будущем.

Затем мне выдали опросник на 566 вопросов-утверждений вида «Я стесняюсь смеяться, когда слышу неприличный анекдот», на каждое из которых нужно было ответить «да/нет». На это ушло довольно много времени — хоть ответы и простые, но количество вопросов даёт о себе знать.

После этого мы вернулись к словосочетаниям, которые я зарисовывал на бумажке, и мне нужно было, ориентируясь на картинки, воспроизвести их (с момента рисования прошло уже больше часа). Выполнил успешно :)

Далее психолог предложила посидеть мне в коридоре и подождать вызова психиатра (он в этот момент был занят — собеседовал какого-то другого парня примерно моего возраста). Вот коридорчик с дверями, где происходит всё действо на 4 этаже:

После небольшого ожидания психиатр пригласил меня к себе в кабинет. Он разговаривал более жёстко, тестов не было, мы ограничились разговором обо мне — не состоял на учёте, не привлекался, головой не ударялся, сколько раз менял школу, отчего, и тому подобное. Получив ответы на свои вопросы, психиатр предложил мне подождать вызова к председателю комиссии.

Надо сказать, что это последнее ожидание оказалось самым длинным — прошло где-то 40 минут, прежде чем меня вызвали. Приёмный покой к этому моменту полностью опустел — остался только охранник за стоечкой, тётенька в гардеробе и мы со следователем.

У председателя комиссии (в кабинете помимо неё находились еще тот же психиатр и психолог, а также другая неизвестная мне женщина) мне ещё раз задали уточняющие вопросы вида «почему тут написано, что у вас психологическое образование, когда у вас оно политологическое?». Решив не характеризовать следователя тем словом, которым хотелось, я дипломатично ответил, что, по-видимому, сотрудник полиции ошибся.

Далее их очень интересовал вопрос, зачем вообще назначена эта экспертиза? На это я порекомендовал обратиться к Антону Сергеевичу, который как раз находился за дверью. Впрочем, комиссию такой ответ не удовлетворил и я высказал свои предположения по данному вопросу — но не знаю, насколько они близки к реальности. Однако комиссию они удовлетворили, и, позадавав мне ещё несколько вопросов по существу обвинения, я был отпущен восвояси.

Горшков после этого попытался получить материалы дела (ещё бы, ведь 3.5 часов с лихвой достаточно, чтобы эксперты ознакомились с 20+ томами!), но, насколько я понял, получил закономерный отказ от врачей. После этого я покинул данное гостеприимное заведение, потому не знаю, чем дело кончилось.

В общем и целом — процедура не самая приятная, но особенных сложностей не доставила. Буду теперь ждать результатов и вердикта — слабоумен я и/или склонен к девиантному поведению или всё-таки нет. По словам следователя, на это потребуется 2-3 недели.

Будьте здоровы! :)

Как я и предполагал, сегодняшнее свиданье с Горшковым было кратким — он только вручил мне повестку о том, что завтра к 10 утра я должен явиться в Санкт-Петербургскую городскую психиатрическую больницу №6 и пройти амбулаторную психолого-психиатрическую судебную экспертизу в качестве обвиняемого.

Завтра расскажу, как оно было :)

Если помните замечательную историю о том, как мега-следователь по особо важным делам подполковник А.С. Горшков направил меня на психолого-психиатрическую судебную экспертизу, то, возможно, помните и о том, что прямо накануне неё он отложил проведение в связи с тем, что ещё не ознакомил с ней Кирилла, который является вторым подозреваемым по делу. Всё это было в конце ноября.

Плавно прошёл весь декабрь и почти весь январь, всё это время следователь ГСУ явно занимался чем-то важным (так как ознакомил с постановлением Кирилла он, как и собрался, практически незамедлительно), но наконец, по-видимому, нашел время и для меня и вчера пригласил аж на два следственных действия сразу, 29 и 30 января к 9 утра.

По своему обыкновению, Антон Сергеевич не рассказывает, что меня на этих встречах ждёт, но путём применённого в отношение него бесчеловечного психологического прессинга по телефону (то есть в ответ на прямой вопрос) стало понятно, что в том числе речь идёт и о психиатрической экспертизе. Вероятно, мне вручат повестку с новой датой этого обещающего стать фееричным действа.

Традиционно, буду держать вас в курсе событий.

Уже вечером позвонил следователь Горшков и сообщил, что моя судебно-психиатрическая экспертиза, назначенная на завтрашнее утро, не состоится, так как он ещё не ознакомил с постановлением о назначении экспертизы подозреваемого Мурзина, а это нарушение его прав (!). Потому о новой дате проведения экспертизы мне будет сообщено дополнительно, а завтра никуда ехать не надо.

Похоже, до нового года я так и не узнаю, вменяемый я или нет. :)